Журнал “Наш дом - Татарстан”

Что такое мультикультурализм и как его трактуют
 
Мультикультурализм - один из аспектов толерантности, который заключается в требовании параллельного существования культур в целях их взаимного проникновения, обогащения и развития в общечеловеческом русле массовой культуры. Идея мультикультурализма выдвигается главным образом в высокоразвитых обществах Европы, где издавна существует высокий уровень культурного развития. В современной Европе мультикультурализм предполагает прежде всего включение в ее культурное поле элементов культур иммигрантов из стран «третьего мира». Однако в конце 2010-го - начале 2011 года лидеры трех стран - Германии, Великобритании и Франции - стали высказываться по поводу «провала» политики мультикультурализма. В чем же заключается этот «провал»? Подвержена ли ему Россия, у которой своя, более древняя версия политики мультикультурализма? На эти и другие актуальные вопросы для журнала «Наш дом - Татарстан» отвечает известный российский политолог и этнограф Эмиль Паин.

Окончил исторический факультет Воронежского государственного университета (1974), аспирантуру Московского государственного университета (1983), кандидат исторических наук (1984), доктор политических наук (2004). В 1976-1977 годах - социолог во Всероссийском НИИ труда и управления в сельском хозяйстве Министерства сельского хозяйства РСФСР. В 1977-1980 годах - старший научный сотрудник Центрального научно-исследовательского и проектного института по планировке и застройке сельских населенных мест. В 1980-1991 годах - заведующий сектором социологических исследований отдела экономических и социологических исследований Центрального научно-исследовательского и проектного института по градостроительству. В 1991-1993 - главный советник Внешнеполитической ассоциации. С 1993-го - руководитель Центра этнополитических и региональных исследований (ЦЭПРИ). В феврале 1993 года был назначен постоянным членом Президентского совета, упраздненного в 2000 году. В 1994-1996 годах - руководитель направления, заместитель начальника Аналитического управления Президента России. В период кампании по выборам президента в 1996-м входил в экспертную группу при службе помощников Бориса Ельцина. В сентябре 1996-го - феврале 1999 года - советник Президента России. В последующие годы - руководитель Центра по изучению ксенофобии и предотвращению экстремизма Института социологии Российской академии наук. Профессор Национального исследовательского университета - Высшей школы экономики, генеральный директор Центра этнополитических исследований.
Профессиональные интересы: этнополитические процессы, национальная политика, этническая конфликтность, динамика национального сознания, природа этноконфессионального экстремизма.
Удостоен премии Международного центра Вудро Вильсона по научным исследованиям (США), серебряной и бронзовой медали ВДНХ за научные работы (1985 и 1990 годы).

- Эмиль Абрамович, считается, что мультикультурализм до сих пор является одним из наиболее расплывчатых терминов политического лексикона…

- …и означающим лишь то, что в него вкладывает каждый говорящий. Защитники мультикультурализма рассматривают его как характеристику современного общества, представленного многообразием культур и как сугубо культурологический принцип, заключающийся в том, что люди разной этничности, религии, разных рас должны научиться жить бок о бок друг с другом, не отказываясь от своего культурного своеобразия. Такой подход, как правило, не встречает возражений среди серьезных европейских политиков. Они выступают против других сторон мультикультурализма, рассматривая его сквозь призму государственной политики.
Поскольку сторонники и противники мультикультурализма оценивают его с различных позиций, порой обсуждение этой концепции напоминает сплошное недоразумение, как если бы люди серьезно спорили о том, шел дождь или студент. Примерно такая коллизия возникла при обсуждении политических заявлений, сделанных в конце 2010-го - начале 2011 года лидерами трех стран - Германии, Великобритании и Франции - по поводу «провала» политики мультикультурализма.

ТОЛЬКО ФАКТЫ
Мультикультурализм - политика, направленная на развитие и сохранение в отдельно взятой стране и в мире в целом культурных различий и обосновывающая такую политику теория или идеология. Важным отличием от политического либерализма является признание мультикультурализмом прав за коллективными субъектами: этническими и культурными группами. Такие права могут выражаться в предоставлении возможности этническим и культурным общинам управлять обучением своих членов, выражать политическую оценку и так далее.
Мультикультурализм противопоставляется концепции «плавильного котла» (англ. melting pot), где предполагается слияние всех культур в одну. В качестве примеров можно привести Канаду, где культивируется мультикультурализм, и США, где традиционно провозглашается концепция «плавильного котла».
- О чем шла речь? Что такое «провал» мультикультурализма?

- Ни один из трех лидеров не подверг сомнению саму необходимость мирного сожительства представителей разных культур в одном государстве. Все они использовали слово «провал», оценивая мультикультурализм исключительно как особую политическую стратегию, то есть, говоря об ошибочном, неверно выбранном государственными деятелями принципе организации взаимодействия разных этнических, расовых и религиозных общин в единой стране. По сути, три европейских политика говорили только о мультикультурной дезинтеграции своих стран.

- Кто первым высказался на эту тему?

- Ангела Меркель. В речи канцлера ФРГ от 18 ноября 2010 года содержалось одновременно как признание мультикультурализма в качестве общепринятого факта сосуществования в Германии разных культур (например, по словам Меркель, «ислам уже стал неотъемлемой частью Германии»), так и критика вульгарного мультикультурализма, то есть такой политической практики, которая привела к раздельному и замкнутому существованию общин в составе одного государства. Именно эту замкнутость («живут бок о бок, но не взаимодействуют») канцлер определила как «абсолютный крах» политики мультикультурализма.

- А что думают политики Туманного Альбиона?

- Эту же мысль канцлера ФРГ повторил и премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон и внес в нее важное уточнение. Выступая в Мюнхене на международной конференции по безопасности 5 февраля 2011 года, он подчеркнул, что проблему мультикультурализма составляет не столько специфичность разных религиозных культур, представленных в современной Великобритании, сколько отсутствие у новых британцев единой гражданской, общей британской идентичности. В 2007 году в Англии было проведено социологическое исследование, которое выявило, что треть британских мусульман считает, что им ближе мусульмане из других стран, нежели их сограждане-англичане. Эти и другие факты дали основание Кэмерону для вывода о том, что «отсутствие у молодых людей, выходцев из мусульманских стран, других идентичностей, кроме соотнесения себя с общиной, заставляет их придерживаться извращенных интерпретаций ислама и сочувствовать террористам». В целях преодоления культурного раскола общества и установления позитивного плюрализма британский премьер предложил особую либерально-гражданскую концепцию, названную им «энергичный либерализм».

- В чем же суть гражданской интеграции?

- Я понимаю так, что она не вытесняет традиционные культуры, а дополняет их. Гражданская культура развивается не вместо национальных культур, а вместе с ними. Вот и на взгляд английского лидера, интеграция произойдет, если люди, принадлежащие к разным культурным сообществам, «освободившись от государственного гнета, обретут общую цель», например, в виде общей гражданской заботы о своей стране как едином доме.

- Что по поводу «провала» мультикультурализма говорит Николя Саркози?

- В феврале 2011 года, последним из лидеров стран Евросоюза, тему мультикультурализма затронул президент Франции Николя Саркози, являющийся живым воплощением мультикультурализма как неотъемлемого культурного феномена современной Европы. Ведь история рода Саркози — это пример переплетения, по крайней мере, трех культурных традиций: французской, венгерской и еврейской. Понятно, что и претензии президента Франции к мультикультурализму носят не культурологический, а сугубо политический характер. Провал этой стратегии он, так же как и его коллеги по Евросоюзу, связывает с нарушением принципов гражданской интеграции. «Общество, в котором общины просто существуют рядом друг с другом, нам не нужно, - отметил Саркози 12 февраля 2011 года. - Если кто-то приезжает во Францию, то он должен влиться в единое сообщество, являющееся национальным». Напомню, что во Франции уже более двух веков под нацией (национальным сообществом) понимается согражданство и единая гражданская идентичность.
- Эмиль Абрамович, а что у нас, в России? Возможно ли продвижение к мультикультурной интеграции?

- В этом году, на февральском заседании Госсовета России, где обсуждались проблемы межнационального общения, президент нашей страны Дмитрий Медведев попытался реабилитировать слово «мультикультурализм», заметив, что новомодные лозунги о его провале неприменимы к России. На мой взгляд, такая оценка - результат недоразумения, «эффекта Журдена», не знавшего, что он тоже говорит прозой. Дело в том, что российский лидер сам неоднократно критиковал те же стороны мультикультурализма, что и его европейские коллеги. Особенно часто он это делал при характеристике ситуации на Северном Кавказе, где мультикультурная дезинтеграция чрезвычайно ярко проявляется в клановости, в этническом сепаратизме и в религиозном радикализме. Все это порождает почти непреодолимые преграды для управляемости региона, формирует беспрецедентную волну терроризма, не говоря уже о проблемах модернизации этой территории. Президент России, так же как и европейские лидеры, неоднократно связывал проблему преодоления такой раздробленности с гражданской интеграцией, которую он определял по-разному. Так, в прошлом году на декабрьском Госсовете, который был посвящен взрыву русского национализма, Дмитрий Медведев назвал это развитием «общероссийского патриотизма», а на февральском Госсовете в Уфе - задачей становления «российской нации».

- Но ведь, согласитесь, российская версия политики мультикультурализма древнее, да и намного сложнее по своим последствиям, чем европейская...

- Мультикультурализм как форма поощрения групповой, общинной идентичности был неотъемлемой частью сталинской политики создания национальных республик (союзных и автономных), а также национальных округов и областей. Однако в советское время дезинтеграционные последствия такой политики частично снимались имитационным характером всей системы автономий, за фасадом которой скрывалось единое территориально-партийное управление. Проблема обострилась в постсоветское время, когда местные элиты попытались наполнить реальным содержанием формальный и мнимый суверенитет своих республик.
Целое десятилетие (1990-е годы) прошло под знаком мобилизации населения так называемых «титульных национальностей» в республиках России, поднимаемых местными элитами на борьбу за республиканский суверенитет. В ряде случаев такая мобилизация приводила к открытым вооруженным столкновениям больших групп населения с федеральной властью, как это было в Чеченской республике. В первом десятилетии 2000-х годов ситуация изменилась, ее фокусом стали другие проблемы, а именно: отторжение иноэтнических мигрантов принимающим сообществом, прежде всего жителями крупнейших городов России.

- Эта проблема и стала порождать столкновения между разными группами населения?

- Да, одно из громких таких столкновений произошло в 2006 году в Кондопоге. Вместе с тем этнополитическая ситуация в России 2000-х годов стала в большей мере похожей на проблематику стран глобального «Севера». Такое сходство, казалось бы, позволяет России в большей мере использовать зарубежные концепции и практики культурной, миграционной и этнической политики. Однако в реальности возможность прямой имплементации (осуществление, исполнение государством международных правовых норм) позитивных концепций и практик весьма ограничена.

- Эмиль Абрамович, отличаются ли объекты ксенофобии у нас, в России, и на Западе?

- На Западе ксенофобия принимающих сообществ направлена в основном на иммигрантов - иностранных граждан, прибывших в данную страну из-за рубежа. В России же основным объектом ксенофобии выступают не столько иммигранты, сколько внутренние мигранты, граждане Российской Федерации, прежде всего жители республик Северного Кавказа. Уже одно это показывает, что применяемая на Западе политика ослабления миграционных проблем за счет ограничений въезда иностранных граждан и изменений условий предоставления им гражданства или вида на жительство не может быть использована в качестве инструмента решения российских проблем межэтнической и религиозной напряженности. Это проблема объекта политики.
- Какие еще проблемы значительно рознят нас с Западом?

- Одна из ключевых - проблема раздробленности политического менеджмента в сфере миграционной и этнической политики. В странах ЕС направленность развития законодательства и политических практик в сфере регулирования миграции, защиты прав человека и обеспечения прав национальных меньшинств взаимоувязана как институционально (входят в единый блок управления), так и идеологически (опираются на единые ценности прав человека). В России же нет не только единого идеологического основания для интеграционной политики, но и само управление так же, как и законодательные практики, разорвано. Так, миграционная политика в 2000-х годах претерпела изменения. Этническая же («национальная») политика России застыла в том положении, в каком она сформировалась в 1990-е годы. Концепция государственной национальной политики, принятая в 1996 году, не пересматривается. В 2000-2010 годах законодательная активность Государственной Думы в сфере этнической («национальной») политики была парализована, а министерство, которое под разными названиями в 1990-е годы отвечало за проведение такой политики, было ликвидировано.

Есть и проблема фундаментальных особенностей функционирования государственной власти. На Западе основные новации в сфере этнической и миграционной политики формируются политическими партиями и институтами гражданского общества, проходят общественное обсуждение, затем принимаются и кодифицируются законодательной властью, становясь нормой для власти исполнительной. В России же принципиально иной способ формирования политики во всех сферах жизни. Ее принципы и нормы формулируются исполнительной властью и затем одобряются партиями, представленными в Федеральном Собрании. При таком способе функционирования политики участие экспертного сообщества и широкой общественности в ее выработке и реализации весьма ограничено, а возможность принятия контрпродуктивных политических решений, напротив, чрезвычайно велика. Кроме того, партии, отчужденные от реального участия в формировании политики и не обремененные ответственностью за ее проведение, склонны к популизму. Не случайно практически все партии, представленные в российском парламенте, эксплуатируют этнофобии и мигрантофобии, тогда как в крупнейших странах ЕС такие партии либо вовсе не представлены в парламенте (как в Германии и Великобритании), либо находятся там в меньшинстве - как во Франции. Россия - в числе европейских лидеров и по уровню массовой мигрантофобии, хотя и не опережает по этому признаку такие страны ЕС, как Венгрия, Латвия, Греция и Португалия.

В странах ЕС основным механизмом реализации этнокультурной и миграционной политики выступает взаимодействие органов исполнительной власти с институтами гражданского общества. Такое взаимодействие делает участие граждан в политике непрерывным, не ограниченным только временем очередных выборов. В России же институты гражданского общества крайне слабы. Более того, наша страна, судя по материалам международных исследований, выделяется среди 28 стран Европы самым низким уровнем ценности гражданской солидарности и взаимного («горизонтального») доверия. При этом подстегнуть процесс гражданской интеграции одними лишь информационными манипуляциями по развитию «общероссийского патриотизма» не удастся. Все это делает маловероятным активизацию процесса гражданской интеграции в нашей стране в ближайшие годы.

- Так все же мультикультурная интеграция в нашей стране - миф или реальность?

- Я верю, что движение России от мультикультурного раскола к мультикультурной интеграции стратегически неизбежно. Наша страна вступила на путь инновационной модернизации, и это не лозунг очередного лидера, а жизненная необходимость для страны с великой историей и великой культурой. Сама же инновационная экономика настолько же неизбежно требует модернизации политико-правовой и социально-культурной, насколько вдох требует выдоха.