Об Ассамблее

Лаврентий АЛИГОРЬЕВ

Ночная Казань

Казань не спит…
Как кошка замерла,
Готовая к последнему прыжку,
Лишь отражают звезды – зеркала
В глазах звериных детскую тоску,
Лишь тускло полумесяцы когтей
Над старыми мечетями блестят,
И тени в Лету канувших страстей
Спускаются на душный Лядский сад.

Казань не спит…
В ночи урочный час,
Пока свет льется желтый фонарей,
Ее святые молятся за нас
В фантомах уничтоженных церквей.

Казань не спит…
Под вожжей мостовых,
Пропитанных кровавою золой,
наружу рвется сверстник дней былых-
Родник тайницкий с чистою водой.

Казань не спит…
Сквозь хлипкие леса,
Плечами стен кремлевских,
Как атлант,
Поддерживает нежно небеса
В преданье воплотившийся Зилант.

Казань не спит…
Томясь в плену забот
Из полинялых царственных одежд,
Мне тихо колыбельную поет
Мой город неоправданных надежд.


Путешествие

Мосты разведены, и ночь плюет неоном
Я тихо прохожу по зыби синих волн,
любуясь на луну,
Назло земным законам
С богами наравне сажусь в небесный челн.

Подрагивает свет, со звезд текущий плавно,
Прозрачное весло звенит в моих руках
Наивное дитя!
По крайней мере, странно
В компании такой качаться на ветрах.

А впрочем, что с того!
Танцуй на крышке гроба,
Рожденный умирать, любуйся, уходя,
На мир, где стонет ночь –
Сна рваная утроба,
Исторгнувшая свет, как мертвое дитя!


Тихвинский храм

Голоса в соборе,
Как на солнце блики,
Тают в общем хоре:
«Эй, Ходай, жарлыка…»

В вере мы едины -
Правдой жизнь велика,
Разгибаем спины:
«Эй, Ходай, жарлыка…»

Между двух историй
Лебединым криком
Песня наша тонет:
«Эй, Ходай, жарлыка…»

Тем, кто с сердцем в ссоре,
Даже крест – улика,
Отведет Бог горе:
«Эй, Ходай, жарлыка…»

Свет рассеет тучи:
Вновь, сойдя столико,
Зазвучит тягуче:
«Эй, Ходай, жарлыка…»


Церковь Параскевы Пятницы (Казань)

Я видел, как плачут иконы:
Беззвучно – без боли и страха,
Презрев все земные законы,
Предвестьем вселенского краха.

Как люди стоят на коленях
Пред ними, крестясь и ликуя,
Как движутся светлые тени,
Пугая, прощая, даруя.

Я слышал, как слезы послушно,
Звеня, в их ладони стекают,
Открытые Господу души
Живою водой орошая.


Сухая река

Я родился в эпоху «гоп – стопа»
На реке без названья и вод,
Вдоль которой протаптывал тропы
Вечно хмурый, но добрый народ.

В беззаботном угаре застоя
Среди каменных сталинских дев
Черпал я из цитат сухостоя
И любовь, и прощенье, и гнев.

Все слилось в этом призрачном мире:
Дом, трамваи и школьный забор,
Запах водки и выстрелы в тире,
Рынок, баня, могильный бугор.

И дорогой из ада до рая
И обратно, но круче слегка,
Мне казался (чего не бывает)
Путь Соцгород – Сухая река.


Санкт – Петербург – 300

Нули не в счет –
Три года после зеро,
Восстав из пены северных морей,
Вновь обретает прежний облик эра
Враждующих с богами фонарей.

Империи оплот, ее могила,
Как вскормленная  бурями скала,
В гранитных снах ты пробуждаешь силы
Двуглавого российского орла.

В величии колонн, в фальшивой позолоте,
Отвагою храним, распродан, но не взят, Как грозный великан, увязнувший в болоте,
Ты ждешь, когда тебе подняться вновь велят.


Петропавловский собор
(Санкт – Петербург)

Белый ангел крылами своими
Опоясал небесную даль,
Я люблю тебя, Дева Россия –
Ты и радость моя, и печаль.

Ты погибель моя и спасенье,
Чаша с ядом и кубок вина,
Жизнь твоя для меня искупленье,
Хоть порой ей свобода цена.

Где бы горе меня не застало,
Где бы счастье я не испытал,
Под небесным твоим покрывалом
Я с надеждой всегда засыпал.

Даже те, кто платили изменой,
Возвращались во снах умирать
В государство у края Вселенной,
Где рукою до Бога подать.

И в тиши растворяясь бездонной,
Вдалеке от житейских интриг
Улыбался таинственно скромный
Им души твоей ангельский лик.


Страсти по Н. В. Гоголю

Во мне живет его душа…
Она вселилась втихомолку –
Вошла без спроса, не спеша
Цилиндр поставила на полку
И трость за дверь…
Зажгла свечу,
Пыль отряхнула у порога,
А за окном – текла дорога,
Подобно тонкому лучу…


1917

Свобода красным покрывалом
Накрыла пасынков своих,
Напрасно к Богу Русь взывала –
Впотьмах он не приметил их.

Из думских вырвавшись курилок
На эшафоты площадей,
По-барски равенство сорило
Слепыми судьбами людей.

Устав от холода и страха,
Окопы бросив и соху,
Плелась покорно Русь на плаху,
Предавшись праздному греху.  

Внимая хамов словоблудью,
Средь белых питерских ночей
Сама же выкормила грудью
Иноплеменных палачей.

Царя послала на закланье
Жестоковыйному тельцу
И приготовила заранье
Себя к терновому венцу.

Простив террор  и святотатство,
Власть, быть уставшая ничьей,
Свинцом благословила братство
Фанатиков и стукачей.