Об Ассамблее

Игорь АЛЕКСЕЕВ,
кандидат исторических наук

    «Казанское общество о белорусах мало знает, а между тем, на белорусской территории от Двинска и до Пинска находятся наши войска, и белорусы на своей родине дали нашей армии смелых партизанов. Белорусы более других народов испытали тяжести войны».

    Как вы думаете, уважаемые читатели, когда в местных газетах могли появиться эти строки? Многие из вас наверняка решили, что в 1941-м или в 1942-м годах. И, пусть это не покажется вам на первый взгляд странным, ошиблись. Ведь взяты они из заметки, помещённой в казанской газете «Камско-Волжская Речь» ещё 8 апреля 1917 года.

    Как это ни печально звучит, но многие украинцы и белорусы (в том числе и всемирно известный поэт Янка Купала) действительно были обязаны своему проживанию в нашем крае именно им – первой и второй мировым войнам. Уже потом за долгим кровавым противостоянием стран «Антанты» и «Тройственного союза» закрепилась репутация захватнической «империалистической» войны. А тогда – в 1914-1917-х годах – немало людей в нашей стране называли битву России с Германией и её союзниками не иначе, как Великой Отечественной войной. И таковой, прежде всего, она была для большинства представителей православных восточно-славянских народов, чьи коренные земли оказалась под разорительной немецкой оккупацией.

    Испытав на себе тяжести военного лихолетья, многие из них уходили из родных мест далеко на восток, обретая свою новую родину в Поволжье, Сибири, Средней Азии и других частях необъятной Российской империи. Казань, благодаря своему удобному географическому расположению и важному военному значению, являлась одним из крупнейших перевалочных пунктов на пути следования многочисленной армии беженцев. Кто-то из них продолжал в поисках лучшей доли двигаться дальше, а кто-то на время или навсегда оседал здесь – в пёстром разноязыком городе, где находилось место и русским, и татарам, и евреям, и немцам, и чувашам, и латышам.

    Первая ощутимая волна беженцев докатилась до Казани летом 1915 года – сначала в виде отдельных переселенцев, а затем – и их массовых потоков. В основном это были жители западных районов империи – русские, украинцы, белорусы, евреи, отчасти – поляки и представители прибалтийских народов. Закреплению беженцев на новом месте нередко помогали местные национальные диаспоры и представлявшие их интересы общественные организации.

    Быстрее других вливались в местное общество русские. Не были обделены вниманием своих благополучных казанских соплеменников приезжие евреи. Благодаря повсеместному присутствию в армейской среде, укрепляли свой национальный статус и объединялись украинцы. Меньше повезло белорусам. Как писала та же «Камско-Волжская Речь», «старое правительство наложило на белорусское движение такие цепи, при которых белорусы не в силах были сорганизоваться, чтобы облегчить участь своих беженцев, и получилось то, что сыны народа, в буквальном смысле слова, пропитавшего родную землю собственной кровью, принуждены чахнуть от малярии, а часто и туберкулёза в сырых подвалах предместий Казани, Самары, гибнуть тысячами в Туркестане».
Февральская революция разбила эти «цепи», что позволило оказавшимся волею судеб в Казани белорусам не только объединиться и привлечь к своим проблемам внимание местного общества, но и донести до него частичку своей богатой национальной культуры. К сожалению, история не сохранила подробных архивных свидетельств о том, как это происходило. Однако до нас дошли разрозненные газетные публикации и объявления того времени, которые позволяют создать определённое представление о жизни белорусской и украинской общин Казани в далёком 1917 году.

    Из них можно почерпнуть сообщения о первой постановке в Казани белорусской пьесы – комедии Янки Купалы «Павлинка». «В субботу 8-го апреля, – сообщала 6 апреля 1917 года «Камско-Волжская Речь», – в Новом Клубе состоится белорусский спектакль, чистый сбор с которого поступит в пользу учащихся в Казани белорусов-беженцев. Будет поставлено: «Паулинка» — пьеса в 2-х действиях из белорусской жизни, декламация и белорусские народные танцы на сцене». В другой заметке той же газеты писалось, что программа вечера, на котором казанцы «увидят самобытный интересный народ», обещает много любознательного.

    А вот как анонсировала 8 апреля 1917 года то же событие газета «Голос Казани» в заметке «Белорусская вечерыня»: «Сегодня, – сообщалось в ней, – в Новом Клубе белорусский вечер. Впервые населению г[орода] Казани представляется возможность ознакомиться с бытом и правом (Так в газетном тексте. – И.А.) белорусской нации, для чего поставлена будет пьеса в 2-х действ[иях] знаменитого белорусского поэта-писателя Я.Купалы, рисующая картину жизни белорусской шляхты». Надо полагать, что белорусское национальное искусство вызвало значительный интерес у казанцев. Общий сбор от вечера, вместе с пожертвованиями, составил около восьмисот рублей. В итоге, после вычета всех расходов «Белорусскому обществу в г[ороде] Казани по оказанию помощи беженцам» были переданы 338 рублей 47 копеек.

    Местные газеты рассказывали также о деятельности в Казани белорусского гуртка (кружка) «Пралеска», размещавшегося в доме 57 (Сычёва) по Второй Солдатской улице, в квартире Климанской. Судя по всему, именно эта квартира и представляла собой в 1917 году своеобразный национально-культурный центр проживавших в Казани белорусов. Члены гуртка проводили в ней сборы в пользу национального фонда, устраивали заседания членов Союза учащихся-беженцев, производили запись в белорусский хор.

    Однако деятельность местной белорусской диаспоры не ограничивалась культурным просветительством и благотворительностью. Стремительно разворачивавшиеся общественно-политические процессы никого не оставляли в стороне. Так, 9 декабря 1917 года в «Камско-Волжской Речи» было опубликовано объявление следующего содержания: «Общее собрание белорусов состоится в воскресенье, 10 декабря, в 4 часа дня в Некрасовской читальне по вопросу об отношении их к автономии Белоруссии и открытии в городе Казани отделения краевой минской белорусской рады».

    Аналогичные объявления извещали об устройстве многочисленных массовых национальных акций. «Все белорусы и белоруски, –  говорилось в одном из них, – приглашаются на белорусский митинг, который состоится в субботу, 6-го мая [1917 года], в 6 час[ов] вечера, в помещении Совета солдатских и рабочих депутатов (Крепость, бывший губернаторский дворец)».

    Много любопытного содержится в публикациях того времени и о жизни в Казани представителей украинского народа. В частности, сообщалось об устройстве 9 мая 1917 года украинцами Казани праздника «День национального фонда», включавшего в себя панихиду «по певцу Украины Т.Г. Шевченке», манифестации и митинги, о деятельности украинской библиотеки, прочтении докладов об украинском языке и о многих других эпизодах из жизни украинцев в Казани.

    Вслед за тем здесь была создана и активно действовала городская украинская громада (общество), окончательное организационное оформление которой, судя по всему, произошло в июне 1917 года. Именно тогда состоялось «общее собрание воинов и граждан украинцев», первым делом принявшее резолюцию по вопросу об отношении к войне. «Казанская украинская громада воинов и граждан украинцев, – говорилось в ней, – на общем собрании 21-го июня, выслушав горячий призыв командующего войсками округа полковника Павла Александровича Коровиченко придти на помощь встрепенувшимся войскам, только что нанёсшим на юго-западном фронте блестящий удар врагу, единодушно выражает стремление отдать все свои силы на помощь защитникам свободной России и полную готовность всеми средствами поддерживать боевой порыв армии юго-западного фронта. Громада горячо призывает все воинские части округа принять немедленно активное участие в развитии боевого успеха нашей армии на всех фронтах, а граждан зовёт к энергичной работе для поддержки боевой мощи. Громада всецело разделяет слова Павла Александровича, что в данное время всякое промедление смерти подобно. Только неудержимый порыв и стойкость армии, а в тылу  – неустанная работа граждан и самая решительная борьба с анархическими элементами, должны быть лозунгами всех сознательных сынов отечества, только при этих условиях можно спасти добытые народом свободы и возвеличить будущее народов федеративной свободной России».

    Вначале президиум громады занимал одну из комнат в доме Бергмана на Большой Казанской улице. Там же помещалась и украинская библиотека, временно переехавшая затем вместе с имуществом в помещение училища для слепых на Арском поле. Новое пристанище громада обрела на Ново-Горшечной улице, в здании Александрийского приюта, который превратился в настоящий национально-культурный и общественно-политический центр проживавших в Казани украинцев.

    Одним из основных направлений деятельности Украинской громады города Казани являлась сопряжённая с национально-культурным просветительством благотворительность. «В субботу, 29 июля, – читаем мы, к примеру, в помещённом 25 июля 1917 года в «Камско-Волжской Речи» объявлении «Украинский спектакль», – украинская громада в Казани устраивает в городском саду (быв[ший] Панаева) благотворительный спектакль и большое гулянье, чистый сбор с которых поступит на культурно-просветительные цели, с отчислением 20 процентов] в пользу беженцев-украинцев».

    Осевшие в Казани украинцы весьма чётко делились по земляческому принципу. Мало кому, не исключая историков, известно сегодня, что именно сюда были в то время эвакуированы губернские и земские административные учреждения далёкой Холмской губернии. И именно здесь, подчиняясь воле Временного правительства, вслед за Казанским губернатором П.М. Боярским сложил свои полномочия последний Холмский губернатор Л.М. Савелов. Тогда же в Казани дал о себе знать и «холмский вопрос». «Временный член московского временного организационного комитета по устройству Холмского края Ф.С. Бучилюк, – сообщалось в одном из газетных объявлений, – просит холмщан, украинцев и лиц, коим близки интересы Украины-Холмщины, прибыть на собрание в гор[од] Казань 7-го мая [1917 года], к 12 час[ам] дня, в здание училища слепых, Арское поле, для обсуждения вопроса о положении Холмщины в связи с украинским движением на началах самоопределения». Ранее – в апреле 1917 года – члены Казанской украинской громады обсуждали вопрос об организации комитета для оказания помощи украинцам-галичанам.

    В целом ряде публикаций освещается также отправка на фронт украинских маршевых рот. Вот как описывала это событие 5 июля 1917 года «Камско-Волжская Речь»: «Отправляющиеся на фронт, собранные из всего местного гарнизона, солдаты и офицеры-украинцы вчера к 12 часам дня были собраны на Театральной площади, где был совершён напутственный молебен. На груди у каждого из них был вшит трёхцветный национальный значок, на знамёнах-плакатах виднелись надписи: «Вiльна Украiна», «Украiнцi на фронт!» и др[угие]. После молебна украинцы, в стройном походном порядке, с пением украинских песен и оркестром духовой музыки направились на Устье, откуда несколькими эшелонами на разных пароходах и отбыли вверх по Волге на Нижний [Новгород]».

    Листая старые газеты, мысленно прослеживаешь, как на фоне событий 1917 года, ознаменовавших собой трагическое и во многом нелепое крушение Российской империи, в жизни представителей многих российских народов происходило то, что принято называть «пробуждением национального самосознания». Это было, с точки зрения современного человека, временем какой-то необычайно наивной социальной эйфории, временем грандиозных общественно-просветительных планов, упований и надежд. Как вскоре оказалось, во многом не оправдавшихся: уже в конце 1917 - начале 1918 годов, с утверждением власти большевиков, в Казани, как и в целом по стране, началась совсем другая история.