Журнал “Наш дом - Татарстан”

Фрейдман, она же Каражеляскова, она же Карева

Пятьдесят пять лет назад Юнона Карева взошла на сцену Казанского драматического театра. 1 марта 2011 года исполнится сорок лет ее работе в театральном училище. Скоро будет пятьдесят сыну Сереже. Красивая жизнь! С любовью, непрекращающимся творчеством, поиском его новых форм, со счастливым взором в небо, куда смело взлетают юные, поставленные ею на крыло. Может быть, эта судьба была где-то на небесах зашифрована в ее имени? Древнеримская богиня, супруга громовержца Юпитера, царица небес Юнона, дарительница хорошей погоды, покровительница женщин и хранительница брачных союзов не раз спасала римлян от нашествий врагов, за что имела еще и титул «предостерегающей» или «советницы».
…Еще до войны в Харькове маме Юноны, Елене прекрасной, посвящал свои танго Оскар Строк, звал в Ригу. Елена была пианисткой, пела, писала музыку и стихи. У ее мамы, польской панны Христины Шидловской, тоже было чудесное контральто. Первый ее муж, болгарский революционер Стефан Каражелясков, в 1918 году погиб, оставив юной жене дочку и длинную ломаную фамилию. Второй муж, горный инженер Герман Мунд, срочно вынужден был вернуться из СССР в Германию, а Христина уезжать наотрез отказалась: в Харькове жили дочка и внучка, кроме того, она пела в Капелле имени М.Глинки, и это было важнее всего. В 1937 году она вышла из дома в Столешниковом переулке в Большой театр на репетицию, а вернулась… через 12 лет. Лагерь и поселение в бухте Нагаева под Магаданом прелестная полька получила за двух иностранных мужей - болгарина и немца.
Маленькая Юнона Фрейдман, в семье ее звали Юна, имела ясные зеленые глаза, косы до колен и музыкальные данные. Ее смуглый красавец папа, Илья Самойлович, знаменитый харьковский архитектор, смотрел на растущую дочь с обожанием и баловал. Юна не знала его строгим. Но в 1949 году он привел дочь в свой кабинет, посадил напротив и очень строго сказал: «Юночка, ты сменишь фамилию и национальность на мамины. В стране опять гонения евреев. Иначе пути тебе не будет». Юнона разницы между маминой и папиной фамилиями не ощущала и стала Каражелясковой.
Большая война, большое горе летом пришли в дом. Папа в июле 1941 года отправил жену с дочкой к родне в Пензу, а сам занимался эвакуацией людей и предприятий из Харькова. В ноябре в последнем поезде, набитом немыслимо, места ему не нашлось, даже в кочегарке. С убогой тележкой он ушел из города пешком, когда с другого конца в Харьков входили немцы.
Юнона играла во дворе. Странный обросший мужчина приближался к ней с улыбкой. Он хромал и толкал перед собой тележку. Девочка очень испугалась, чуть ни закричала. А это был папа. Он увез семью в Сибирь, туда его направили. В Новосибирске на вокзале было 50 градусов мороза, у Юноны замерзла на щеке слеза. Папа уехал дальше, в Барнаул, строить военный завод, а жену и дочь пока оставил у своих знакомых. Те дальше сеней постояльцев не пустили. Юнона и мама доедали то, что взяли в дорогу из Пензы - хлеб, бутылку подсолнечного масла и горсть конфеток: полконфетки, кусочек хлеба и глоточек масла в день. Ночевали где придется. Днем собирали по помойкам картофельные мороженые очистки и варили суп. Весной семья получила сотку земли под огород, урожай удался, и мама с Юноной бойко торговали на базаре квашеной капустой. Юнона сбрасывала на свой товар цены вдвое, и капуста полными блюдечками шла нарасхват.
Началась учеба в школе. Но это днем. А ночами обритая папой наголо из-за вшей девятилетняя Юнона шла с ребятами на военный завод на окраине Новосибирска, до утра укладывала в ящики снаряды. Однажды папа спросил, где она была ночью. Дочь ответила: «Это военная тайна». Папа знал, что детям запрещалось разглашать подробности своего ночного труда. За эти бессонные ночи в холодном цеху через полвека Юноне Каревой вручат медаль «За доблестный труд во время Великой Отечественной войны».
В 1943 году Харьков освободили от немцев. Папу правительственной телеграммой вызвали возглавить восстановление разрушенного города.
- Я вас заберу при первой возможности, - сказал папа и улетел в Харьков.
А они с мамой опять голодали. Юнона уже давно после ночей на заводе отправлялась в военные госпитали, читала там поэму Сергея Михалкова «Мать». Она быстро перестала бояться калек без ног и рук, с кровоточащими повязками, изуродованными лицами, ослепших. А мама… Она постепенно привыкла отпускать девочку одну. Ведь шла большая война.
Папа сдержал слово, хоть и не сразу. Из Улан-Удэ через Новосибирск возвращался с гастролей харьковский театр. В переполненном вагоне с артистами, костюмами и декорациями нашлось заветное место для Юноны и мамы. Поезд по-военному останавливался на каждом полустанке, дорога затянулась. Юнона перезнакомилась с артистами. Главный режиссер театра, народный артист СССР Александр Григорьевич Крамов с удовольствием слушал зеленоглазую Юночку. А она, как в госпитале, вставала перед артистами навытяжку и в который уже раз читала Михалкова. Ни Юнона, ни мама не подозревали тогда, что этот холодный, голодный поезд, согретый только человеческим теплом, эта бескрайняя дорога через всю страну, в крепкий узел завяжут девочкину судьбу, навсегда соединят Юнону и Театр.
Крамов сказал, что Юнона актриса. Он брал ее в театр на детские роли, много и интересно объяснял, что и как надо делать на сцене. Он был еще и профессором Театрального института и ждал, что девочка скоро придет к нему учиться.
В мае Юнона встретила у театра Крамова, он шел с работы к сестре. Старик обрадовался, как-то тяжело оперся на ее руку, и потихонечку они брели и болтали про ее школьные выпускные экзамены. У подъезда Крамов вдруг сказал:
- Юноночка, если со мной что-то случится, не поступай в наш институт. Только в Москву!
У него были отекшие глаза и бледные губы.
- Я провожу вас на пятый этаж!
- Не нужно. Я уже пришел.
Дома она нашла заплаканную маму: Александр Григорьевич только что умер у двери сестры на пятом этаже.

Студия МХАТа приехала в Харьков для отбора абитуриентов. Юнона без проблем прошла два отборочных тура, а на третий поехала в Москву. Перед заветной дверью в толчее коридора полно девочек. Юнона вылетела возбужденная: «Пять! Поступила!» Но ее вызвал Вениамин Захарович Радомысленский, директор училища:
- Юноночка, Алла Константиновна Тарасова, председатель комиссии, сказала, что у вас маловато роста. Она рекомендует вам год есть морковку, если вырастете до 165, на будущий год вас примут без экзаменов.

Юнона плакала весь день. Наутро на глазу выскочил ячмень, а на локте огромный нарыв. С повязками на глазу и руке она шла по Москве, увидела надпись на дверях «Училище имени Щепкина при Малом театре (ВУЗ)». В кабинете преподавателей стала спрашивать о приеме первокурсников. Аркадий Иванович Благонравов сказал, что идет дополнительный набор на первый курс двух девочек, взял Юнону за руку и повел. Через минуту она очутилась в зале приемной комиссии: завершался экзамен второго тура.
Нужно было прочесть прозу, стихи и басню.
- Что Вы будете читать?
- Лев Толстой. «Анна Каренина». Смерть Анны.
Она читала, комиссия улыбалась, глядя на ее бинты.
- Теперь стихи.
- Маргарита Алигер. «Зоя». Казнь Зои.
Великие актеры за столом сдерживали улыбки.
- Басни не надо. Что у Вас с рукой?
- Лезла на подоконник, зацепилась.
За столом смеялись. А она побежала в туалет рыдать. От слез ячмень лопнул, и глаз сразу открылся. Она умылась и вышла в коридор. Услышала свою фамилию, кто-то втолкнул ее в зал. Перед комиссией очутилась зеленоглазая девочка с косами до пят.
- На третий тур приходить не нужно, вы приняты. Но до начала занятий вам нужно похудеть на 15 килограммов и устранить украинский акцент.
О Боже, с каким восторгом она перестала есть! Маленькая шоколадочка на два дня и досыта воды и занятий у балетного станка! Ее украинский говор исправила педагог профессор Головина, заставила вслух медленно читать газеты, подражая дикторам радио.
Какая же большая, необъятная была тогда страна! После окончания «Щепки» в 1955 году Юнону приглашали в театры Москвы и Харькова, но она выбрала Владивосток, прошла по конкурсу и, оставив адрес в Харькове, уехала с подругой в Ялту. Папа расстроился. Переслал ей письмо с подъемными из Владивостока. Он уже не очень хорошо чувствовал себя. Послевоенные годы были для него непростыми. Достаточно сказать, что после всплесков государственного антисемитизма в конце сороковых годов он остался единственным в Харькове евреем - членом КПСС. Восстанавливал Одесский театр, массу зданий в Харькове, возвел памятник Ленину, построил Мемориал павшим героям с Вечным огнем и самое свое любимое - комплекс «Стеклянная струя» - то, что сразу стало символом города: воздушная часовня на помосте, сзади пруд, перед часовней вниз падает вода, хрустальный чистый поток. Сюда приезжают свадьбы и влюбленные, водят туристов.
- Уедешь далеко, я без тебя умру, - написал папа. Она плакала, потому что один инфаркт после памятника Ленину он уже получил. Ее слезы увидел однокурсник Сева Платов, принятый в штат Казанского Качаловского театра, и тут же сделал предложение. По пути из Ялты они приехали в Харьков, расписались и, к радости папы, поехали в Казань. Все ближе. С Севой они скоро расстались, он уехал в Москву, а она осталась в Казани.
Юнону взяли в труппу. Директор театра Григорий Ригорин сказал только:
- Вашу фамилию сразу не выговоришь. Нельзя ли что покороче?
На сцене это обычно. Она из Каражелясковой стала Каревой, взяла мамин псевдоним. Больше фамилию уже не меняла, хотя каждый из трех ее знаменитых мужей этого хотел.
С 1955 по 1992 год Юнона Карева была ведущей актрисой Казанского драматического театра имени В.И. Качалова. Сотня с лишком ролей. Большая и красивая эпоха героини на сцене. Любовь казанской публики. Звания. Ирина в «Деле о любви», Агния в «Традиционном сборе», Анхела в «Ходе конем», «Жаркое лето в Берлине» с Вадимом Кешнером. Для казанцев это были годы блестящей плеяды качаловских актеров-шестидесятников. На них ходили в театр, их узнавали на улице, их фотокарточки прикалывали на стены: Вадим Кешнер, Евгений Кузин, Юрий Федотов, Вера Улик, Людмила Маклакова, Ирина Чернавина.

В 1975 году Юнона Карева сыграла Лизу Тураеву в пьесе «Перед зеркалом» в постановке Аллы Бабенко. Эту драму по нашумевшему в 1972 году роману Вениамина Каверина с интересом поставили сразу во многих театрах страны. Тема послереволюционной эмиграции в ней непривычно звучала не с осуждением предателей Родины, а как рок, невинное наказание людей, выплеснутых за борт обезумевшей, разбушевавшейся страной, как плач по невосполнимым уже ничем человеческим потерям. Главный герой романа - казанец. Пьеса имела успех, но ее запретили. В Казани пьеса успела пройти всего четыре раза. После этого на книжной полке Юноны Каревой появился томик романа «Перед зеркалом» с надписью автора: «Юноне Каревой - с верой в то, что первое воплощение моей Лизы Тураевой нашло в Вашем образе тонкое и глубокое воплощение, и с лучшими пожеланиями».
Заслуженная артистка Татарстана, заслуженный деятель культуры России и Татарстана, дважды депутат Казанского горсовета, Юнона Карева и не подозревала, что ее театр - не только игра на сцене и закулисье. Первого марта 1971 года она набрала первый курс в Казанском театральном училище. В 1977 году к ней присоединился Вадим Кешнер. Не случись этого, и Вадим, и Юнона не узнали бы, что родились еще и педагогами. Было что передать молодым актерам, и было страстное желание, нет, удовольствие от работы с ними! За сорок лет одиннадцать выпусков, постановки, поиски, судьбы, имена. Все они таланты! Все - ее и Вадима дети, перенявшие не только актерскую школу, но и способ видеть мир и жить в нем. Юра Ильин стал главным режиссером Качаловского театра, Елена Калаганова, Алсу Густова, Гузель Шакирзянова - солисты Казанского ТЮЗа. Галина Юрченко - народная артистка Татарстана, Рашид Загидуллин - главный режиссер Тинчуринского театра Казани, Айсылу и Павел Федотовы - солисты в Краснодаре, Сергей Угрюмов - заслуженный артист России, актер МХАТа и кино, Гуля Галавеева - московский режиссер, Алексей Балясов - создатель Московского театра «Мир лиц».
Яркой звездочкой блеснула тоненькая большеглазая Чулпан Хаматова. Приемные экзамены заканчивались, она опоздала, пришла на третий тур. Вадим и Юнона посмотрели на девочку и поняли, что перед ними Актриса. Чулпан умела перевоплотиться сразу и так, будто что-то главное знала о том, кого сейчас показывала. Кто дал ей это глубинное знание, это право влезать в другого человека, быть им, обнажать его тайные пружины? Иногда было чувство, что она нездешняя, инопланетянка, знает все наперед, видит по-своему и насквозь, и что в окружающем для нее нет тайн. Фантазия ее была нездешней. Так она вдруг показала Белоснежку и Золушку, иных, не тех, что веками видели все. И вечные сказки вдруг перевернулись с ног на голову. Перед экзаменом у Чулпан разболелась поясница, скрючило всерьез. Играть на сцене в этот день? Она все-таки приковыляла и показала сгорбленную старушку, кормившую собачку. Все вдруг явно увидели старомодную юбку, бесформенную вязаную кофту с оттянутыми карманами, седые всклоченные волосы и небольшую лохматую собачку рядом. Но на сцене ведь была только Чулпан, в майке и джинсах, с болью в спине.
Год Чулпан была неразлучна с Юноной Ильиничной. Как-то на занятиях девочка с ходу придумала сценический этюд, да так, что у всех дух захватило. Юнона Ильинична вспомнила своего первого учителя и, как ни горько было расставаться, сказала твердо:
- Чулпан, надо ехать учиться в Москву. Только в Москву.
Сгорбленную старушку через много лет Чулпан повторила в своем бенефисе в Москве. Она долго придумывала, с чего начать действие, советовалась с Юноной Ильиничной, и та вспомнила ее экзамен.
А дальше… На сцену театра вышел брат Чулпан - Шамиль:
- Начинаем творческий вечер Чулпан Хаматовой!
После небольшой паузы через зрительный зал к сцене проковыляла старушка, сморщенная, в простых чулках в резинку, на стоптанных каблуках, с плетеной авоськой в руке. Маленький шок у зрителей: все искали в старушке приму и не находили. Но она дрожащим голосом пояснила:
- Я когда-то училась в Казанском театральном училище, но это было так давно… А вот моя первая учительница! - Юнона Ильинична поняла, почему получила билет в первый ряд. Ей аплодировали.
В другой раз актриса Хаматова после спектакля «Три товарища» по Ремарку в «Современнике» написала на буклете: «Моему любимому и единственному (на всю жизнь!) учителю и крестной маме в обожаемой мной профессии актрисы, Юноне Ильиничне! Я Вами живу, и Вашей в меня верой! Чулпан».
Каждый год 11 декабря у сына Юноны Каревой, писателя и кинорежиссера Сергея Говорухина, в огромных московских залах Чулпан ведет вечера памяти для ветеранов последних российских войн. После одного из вечеров, на шумном фуршете, Чулпан подошла к Юноне Ильиничне и протянула коробочку:
- Я получила это за роль Ирины в «Трех сестрах», это вам!
В коробочке сверкнула бриллиантами золотая веточка с надписью «Станиславский».

Сын Сережа весь в отца, Станислава Говорухина, - сильный, независимый, неудержимый, лидер. Сын рос рядом с мамиными друзьями - Вадимом Кешнером, Юрием Федотовым, Женей Кузиным, переписывался с драматургом Александром Володиным. Пятилетним с Юноной Ильиничной лето жил на съемках отцовского фильма «Вертикаль» на Этколе под Эльбрусом. В 14 лет Сережа сел к столу и начал писать миниатюры. После школы поступил на журфак Казанского университета, а через месяц подал заявление в военкомат. 16 ноября 1979 года дома у Юноны и Сережи друзья, столпившись у телевизора, впервые смотрели новый фильм Станислава Говорухина «Место встречи изменить нельзя» с Володей Высоцким, Юноной Каревой в маленькой роли. А наутро Сережа ушел в армию. Сам. Рвался в Афганистан, попал на китайскую границу.
Отслужил. Поступил в Москве во ВГИК, к Валентину Ивановичу Ежову. Заочно. Два года работал сварщиком на сибирских золотых приисках у Туманова, наполнял свою копилку жизни золотыми зернами опыта. В 1984 году в Москве начал путь писателя и кинорежиссера. Он всегда был мужчиной, настоящим, сильным, смелым, честным. В 1994 году военным корреспондентом ушел на войну в Таджикистане. В 1995 году в Чечне начал снимать фильм «Прокляты и забыты», такой же, как и он сам, честный и смелый. 29 января 1995 года улетел в Чечню, 2 февраля во время съемок был ранен, 4 февраля ему ампутировали ногу. Продолжать киносъемки пришлось на протезе. В 1998-м на первой же коробке с диском фильма появилась надпись: «Любимой моей маме и редактору всех моих работ». На книге «Никто кроме нас» Сергей написал Юноне Ильиничне: «Мама, эта книжка моя и твоя. Наша! Просто под моей фамилией». Сын подарил маме двоих внуков, таких же обожаемых, красивых, сильных и добрых, как он.

Тридцать лет в концертном зале Казанской консерватории с аншлагом шла пьеса Юрия Осноса «Жизнь для вечности» с тремя героями – Надеждой фон Мекк (Ю. Карева), Петром Чайковским (В. Кешнер) и его Божественной Музыкой. Написал партитуру и всегда дирижировал оркестром Натан Григорьевич Рахлин. История странной, небесной любви. Любви для вечности. Потому что герои пьесы за 14 лет переписки никогда не виделись. Эта любовь подарила миру Музыку Чайковского - благодаря заботам Надежды Филаретовны композитор много лет мог спокойно заниматься творчеством. Казанцы ходили на пьесу помногу раз, искали ответ на вечный вопрос «Что есть Любовь?» Благодать? Помощь? Жертва? Труд души?