Журнал “Наш дом - Татарстан”

Чем в нашей республике занимаются представители Эквадора, Перу и Аргентины?

Разные пути привели в Татарстан представителей Латинской Америки: учителя испанского Милагрос Изабель де Мария Гарсия Паредес, спортивного переводчика Юрия Солано и католического священника отца Иезекииля. И как ни удивительно, все они, словно сговорившись, повторяют: «Амор!», что в переводе с испанского – любимый. Кто подразумевает под этим словом человека, а кто – Господа Бога…

Эквадорский космонавт - переводчик для футболистов

Когда я ехал по ужасной июльской жаре на интервью с Юрием Солано, переводчиком испанского языка футбольного клуба «Рубин», невольно думал, что есть в Казани хотя бы один человек, которому сейчас хорошо. Мне казалось, что нынешнее палящее солнце напоминает Юре его родной Эквадор, который, если смотреть по глобусу, находится на противоположной по отношению к Казани стороне.
- Я, кстати, не выношу когда слишком жарко, - Солано, улыбаясь, встречает меня в кофейне одного из торговых центров. - Знакомьтесь, это моя жена - Татьяна.
«Отпыхивая» от аномального зноя в кондиционированной прохладе торгового центра, наблюдаю за четой Солано. Юрий - темнокожий, порывистый, живой, как будто в противовес ему - спокойная, тихая блондинка Татьяна.

- Город, в котором я родился, называется Лоха, - возвращается Юра к теме погоды, - и так как он находится на приличной высоте над уровнем моря - 1200 метров, температура там обычно +25.
Эквадорец говорит, хоть и с небольшим акцентом, но на очень хорошем русском.
- Но, конечно, самое сильное впечатление от погоды было в первую зиму, - вспоминает Юра. - Я приехал на учебу в Москву в октябре 1999 года по направлению правительства Эквадора. Был очень большой конкурс, отобрали только пять человек. Помню, когда мы в первый раз увидели, как в России идет снег, такое оживление началось! Все шумели: «Первый снег!» Мы на улицу выбежали, ведь до этого снега не видели. Так что от первой зимы у меня самые приятные воспоминания: другой образ жизни. Ведь надо было одеваться во все это: шапку, шарф, перчатки…
- Только сейчас он ничего этого зимой не носит, - добавляет с улыбкой Татьяна, - так и не привык. Сначала покупали ему и шапку, и перчатки, а он забывал в общественном транспорте. И вообще, он всю зиму в кроссовках ходит…


Амор - любимый, любимая, так Юра и Татьяна обращаются друг к другу. Но амор, считает Юрий, это еще и то, что помогает человеку другой культуры адаптироваться в чужой стране:
- Когда в 2001 году я приехал в Казань продолжать учебу, то первое время чувствовал себя «не в своей тарелке», - Юра поражает знанием русских фразеологизмов, - ведь в Москве, в Университете дружбы народов, было много испаноговорящих, а здесь только двое испанцев, которые проходили стажировку, и я. Поэтому и пошел в «Испанский клуб» при Казанском университете.
В этом клубе собирались любители испанского языка и культуры. Там он и встретил Татьяну.
- Она из Набережных Челнов. Когда ее отец был коммерческим директором КАМАЗа, - поясняет Юра, - часто ездил в Латинскую Америку, и Татьяна там бывала, в Колумбии, на Кубе. С этими странами у КАМАЗа тогда были торгово-экономические отношения.
Так что Татьяна, знавшая и любившая испанский, оказалась в клубе не случайно. Вот уже более семи лет Таня и Юра вместе, у них растет сын Даниил Солано-Захаров, четыре с половиной года.

- Вообще, со всеми легионерами, которые приезжают сюда играть в футбол, - с улыбкой, но, тем не менее, всерьез утверждает Солано, - я делюсь таким опытом: «От одиночества спасают девушки!» Да, бывает, приезжает человек, особенно если он не женат, общаться не с кем, языка не знает… Что делать? Все время за компьютером? Да это просто тяжело! Я через это проходил. А девушки, с ними проще: познакомиться, найти контакт…
Надо сказать, что советы Солано в «Рубине» востребованы, ведь в команде много испаноязычных легионеров и из Аргентины, и из Испании, а земляк Юры, эквадорец Нобоа, уже нашел себе здесь жену.

- На самом деле я пришел в команду не потому, что мечтал быть переводчиком, - говорит Юрий, - просто я очень люблю футбол. Да и невозможно в нашем деле быть только переводчиком, это же не торговля или наука, где можно перевести текст - и домой, здесь необходимы отношения.
Солано в «Рубине» с 2003 года, за это время через клуб прошли игроки из Уругвая, Бразилии, Коста-Рики, и до сих пор он поддерживает отношения со всеми.
- Ведь для того что раскрыться, футболист должен чувствовать себя как дома! - говоря о команде, Юра заметно оживляется, видно, что дело свое любит. - Нужно понять атмосферу города, атмосферу жизни здесь. Поэтому моя задача - не просто слова переводить, но открывать для ребят здешний образ жизни! Ведь подчас без языка проблемой становятся самые элементарные вещи: что-то купить, заплатить за Интернет…


По словам Солано, одной из проблем может стать разница в менталитете.
- Вот, например, эмоциональность, - поясняет Татьяна, - это проявляется даже в отношении к религии. В Эквадоре если человек мимо храма проходит, то очень бурно выражает свою веру: крестится, образок целует. А в России же все внутри.
- У нас даже в автобусе под громкую латинскую музыку ездят, да, амор? - Юра апеллирует к Тане, которая не раз бывала в Эквадоре. - И футбольные комментаторы так сильно кричат, даже если это самый скучный матч. Но самое главное, у нас совсем по-другому относятся к жизни. Проще как-то. Нет такого напряга.

Естественно, что все эти нюансы необходимо учитывать, работая с людьми из другой культуры. Но Юрий Солано как будто от рождения был предназначен стать человеком-мостом. Даже его имя, такое обычное у нас, в Эквадоре большая редкость.
- Просто в Латинской Америке есть женское имя Юрий, - поясняет переводчик, - даже популярная певица с таким именем была. Из-за этого меня мальчишки в школе дразнили. Но я-то знал, что меня назвали в честь Юрия Гагарина. Просто папа так Советский Союз любил! Он даже одного из моих младших братьев, который в 1995-м родился, назвал Сталин. Сталин Солано!
- Это еще что, - добавляет Татьяна, видя мое изумление, - у него друг есть, так его вообще Ленин Сталин зовут! У них же двойные имена. Я ведь мужа тоже Юрой не зову, а вторым именем - Фернандо. Все время говорю ему: «Ну какой из тебя Юра?»
А мне после нашего разговора кажется, очень даже Юра - наш парень, хоть и с другой половины глобуса.

Единственная перуанка в Татарстане преподает испанский

- Меня зовут Милагрос Изабель де Мария Гарсия Паредес, - представляется изящная, хрупкая, похожая на сказочную Дюймовочку девушка.
- Извините, а проще? Как по имени?
- Милагрос, или Мили, - мое имя. Изабель - вторая составляющая имени, которая передается из рода в род по линии бабушки. В России я предпочитаю называть себя Изабель.
- У них в роду все Изабель, - уточняет высокий, улыбчивый супруг Дмитрий Регнер, - де Мария - приставка для всех женских имен от девы Марии, которую почитают в католицизме.
Далее перуанка сообщает, что не стала менять фамилию в связи с выходом замуж, иначе бы молодую семью задушила бумажная волокита. Тогда бы ее полное имя состояло из 8(!) слов: Милагрос Изабель де Мария Гарсия Паредес де Регнер.
- Сами понимаете, как я мог такую фамилию испортить! - смеется Дмитрий.


Разобравшись с экзотическим ФИО, переходим к не менее интересному вопросу - как Дюймовочка из далекого от нас Перу, о котором мы только знаем, что там Анды и Тихий океан, оказалась в России - и не просто в столичных городах Москве или Петербурге, а в глубинке - полумиллионных Набережных Челнах?
- Я из Трухилье (иначе - Трухильо) - это второй город в Перу, - на хорошем русском просвещает Изабель. - Шесть лет назад получила диплом юриста и поехала отдыхать в Европу, в Австрию. И так мне там понравилось, что я захотела остаться. Узнала, что в соседней Германии можно хорошо устроиться няней. Немцы заинтересованы в том, чтобы их ребенок узнавал иностранный язык именно от носителя языка. Причем ненавязчиво, в быту, на улице. В городе Ольденбург, одном из крупных городов Нижней Саксонии, мне нашли родителей, которые хотели обучить своего малыша испанскому. Также они планировали, чтобы я научилась общаться на их родном языке, поэтому оплатили мне курсы по немецкому.

Ни раньше ни позже на этих курсах оказался Дмитрий Регнер - техник-программист из Набережных Челнов. Он приехал в местечко под Ольденбург к своему отцу, который во время перестройки порвал с российским прошлым и уехал к немецкой родне.
- Если честно, я хотел остаться в Германии, - признается супруг. - Уже работал с отцом, учил язык, собирался поступать в университет…
- Это я все планы спутала, - ослепляет белозубой улыбкой Изабель.
Оказывается, заботливые немцы выдали перуанке-няне велосипед, но она не больно-то торопилась крутить на нем педали, как-то лень мешала. У Дмитрия же был крутой скутер, и как настоящий байкер он был одет во все черное, гремел цепями. По просьбе Изабель как-то раз подвез ее в библиотеку, затем в магазин и в итоге довез… до наших Набережных Челнов!

- Сначала мы вообще друг друга не понимали, разговаривали на пальцах, - утверждает Регнер. - Но немецкий стал связующим языком: я пользовался немецко-русским словарем, а она - немецко-перуанским.
За первые три месяца проживания в Татарстане Изабель так хорошо выучила русский, что стала ассистентом преподавателя испанского языка Набережночелнинского филиала Нижегородского государственного лингвистического университета и преподавателем испанского языка в учебном центре турфирмы «9 языков».


Несмотря на то, что у Изабель, как выяснилось, первой представительницы Перу в Татарстане, была масса проблем с получением визы, временного проживания и в конечном итоге - вида на жительство в России, немец и перуанка все же сыграли свадьбу в Набережных Челнах, а венчались на родине невесты - в католическом костеле города Трухилье. Там Дмитрию пришлось вникать в местные обычаи и традиции. К примеру, на банкете после венчания он должен был станцевать с каждой женщиной, пришедшей на торжество.
- Непривычно было, необычно, но я справился, - показывает он соответствующие фотографии.
- Ой, а мне как непривычно было у вас в первую зиму! - восклицает Изабель. - Уже в половине четвертого темно! Это катастрофа! «Неужели ложиться спать?» - думала я тогда.
- Никогда не забуду, как в первый морозный день, когда было под минус тридцать, Изабель собиралась на улицу: как у себя дома, в жарком Перу, сильно смочила волосы водой! - активно возмущается супруг. - Мы с мамой с ужасом смотрели на нее, представляя, как это все будет замерзать, превращаться в сосульки!
И хотя перуанка уже пять лет живет в Автограде, утепляться так и не научилась. Заявляет, что в пуховике она похожа на пингвина, а зимняя шапка ей вообще давит на мозги, не дает услышать собеседника. Правда, сапожки на меху обувает, говорит, очень неприятно, когда пальцы мерзнут. Примеряла перуанка и фигурные коньки - больших успехов не достигла, но была очарована гладким льдом, который для Перу - настоящая экзотика.

Одно огорчает Изабель: в России очень грубые, жесткие мужчины. По ее наблюдениям, женщинам ни в чем не дают снисхождения. У нее на родине, наоборот, сильная половина человечества романтично, терпеливо относится к слабым, немощным сосудам. Латиноамериканка не раз подмечала, что с работы муж приходит взвинченный и взволнованный, и надо приложить массу усилий, чтобы остудить его пыл.
- Думаю, дело в том, что Перу - религиозная страна, - говорит Изабель, - люди знают, что Бог все видит. И если ты к человеку относишься плохо и грубо, то обязательно получишь это взамен от других людей.
А своим родителям в Перу, которые, кстати, очень уважаемые, состоятельные люди, учитель испанского рассказывает много интересного о замысловатой жизни в Европе, всегда уточняя, что это Республика Татарстан.

Иезекииль, внук Иезекииля - казанский священник из Аргентины

Кажется, если кого-то называют сложным и архаичным именем Иезекииль, то это в честь великого библейского пророка. Но отцу Иезекиилю из Аргентины, или Есекелю, так его имя звучит по-испански, викарному, второму священнику Казанского католического прихода, оно досталось без всякого религиозного подтекста. Просто так звали его дедушку, в честь которого и его нарекли.
- У нас, в отличие от православных, монахи имена не меняют, - отец Иезекииль развеивает мои предположения, что он получил свое экзотическое имя в Церкви.
Высокий, коротко стриженый священник вполне соответствует интерьеру нового католического храма, не так давно возведенного на улице Островского. Глядя на него, невольно всплывает штамп «жгучий брюнет» и мысль о популярности у противоположного пола, но сутана и колоратка - белый священнический воротничок - места для таких мыслей не оставляют…

- Я служителем стал вслед за братом, - аргентинец хоть и говорит с некоторым акцентом и иногда путается с окончаниями, русским владеет прекрасно, - его зовут Андреас, и он младше меня на год. Уже с 13 лет Андреас точно знал, что будет священником. А я хотел, но сомневался…
Для ревностных католиков существуют специальные духовные упражнения, когда в течение нескольких дней верующий молчит, сосредотачиваясь на Боге, ища ответы на жизненно важные вопросы.
- Я практиковал такие молитвы с детства, - продолжает священник, - задавая Богу вопрос, какое из трех призваний мое: жениться или посвятить себя Богу в служении (в католической церкви все священники приносят обет безбрачия - целибат - Р.У.), или жить в миру, не создавая семьи. Именно этот вопрос был главным, а профессия - следующий. Но, несмотря на эти молитвы, решение стать священнослужителем я принял довольно поздно.

Иезекииль родился в портовом городе Баия-Бланка. Семья его родителей, в которой, помимо него с братом, было еще четыре младших сестры, изначально не отличалась особой религиозностью.
- Все началось с того момента, когда бабушка была при смерти, - собеседник рассказывает историю обращения их семьи к Богу, - а мне было всего лет восемь. Бабуля была в коме, но вдруг начала в воздухе рукой рисовать крест. «Надо священника позвать!» - догадалась моя тетя. Падре, который пришел, произвел на моих родителей очень сильное впечатление, и мы начали тянуться к церкви.


Но оказывается, что Иезекииль с детства еще и достаточно серьезно занимался спортом. Настолько, что до поступления в духовную семинарию успел поучиться в институте физкультуры.
- Я с 7 лет занимался карате и футболом, - теперь понятно, откуда у него такое спортивное телосложение, - и пока не был уверен, что Бог хочет, чтобы я стал батюшкой, пошел учиться на тренера.
Но даже эти знания пригодились молодому священнику… в Таджикистане. Именно туда он получил назначение по окончании духовной семинарии.
 - Когда в феврале 2004 года я приехал в Душанбе, - говорит святой отец, - было сложно, ведь я вообще не знал русского языка. Представьте себе, стал учиться по восемь часов в день. С ума сойти! - со смехом вспоминает он. - Но мы перехитрили нашего настоятеля. В приходе были дети, и мы с ними начали играть в футбол, а во время игры изучали язык. Так и я русский выучил, и дети к вере приблизились, двое из них сейчас в Риме учатся, в семинарии.

Когда мы разговариваем, мимо открытой двери кабинета проходят две монахини явно славянской внешности. Отец Иезекииль перебрасывается с ними парой фраз на испанском.
- Они разве не русские? - интересуюсь я.
- У нас есть сестры и из Казани, и с Украины, - поясняет он, - но между собой мы говорим по-испански. Ведь мы принадлежим ордену «Воплощенное Слово», основанному в Аргентине, и у нас так принято. Но сам я даже во сне иногда на русском говорю.
Таким образом, когда в феврале прошлого года отца Иезекииля перевели в Казань, языковой барьер для него не стал большой проблемой, но трудностей все же хватало. За пять лет, проведенных в Душанбе, сложились отношения с людьми, а здесь все пришлось начинать заново.

- Конечно, когда живешь в одном месте, прикипаешь ко всему, к друзьям, к общению, - в голосе святого отца слышится грусть, - и вдруг тебя переводят… Но я же понимаю, что уповать надо только на Бога. Это как с обетами, которые мы приносим, становясь священниками: безбрачие, бедность и послушание. Ты отказываешься не потому, что это вредно, и не потому, что для тебя это не ценно. Наоборот, я осознаю ценность семьи, детей. Но это как жертва Богу. И я понимаю, что если я могу жить такую жизнь, то в этом есть польза для Бога…


Но Казань испытывала земляка Че Гевары, Борхеса и Марадоны не только душевными муками.
- Я помню, как в первую зиму решил привыкать к российскому холоду, - с хохотом рассказывает священник. - Было минус тридцать, а я пошел гулять! Сначала удивился, что нейлоновая куртка стала какой-то твердой. Потом, у МР-3 плеера перестали гнуться провода наушников и очень быстро сел аккумулятор. И вообще минут через пятнадцать моей прогулки я понял, что не чувствую пальцев на ногах! Я подумал: «Ну все, обморожение, потом гангрена…» Еле-еле успел добежать до ближайшего торгового центра! Так я понял, что при минус тридцати гулять нельзя!
Тем не менее, как ни странно, отцу Иезекиилю зима больше по нраву, чем такая жара, что была этим летом.
- Когда холод, - опять не без юмора поясняет он, - хоть на улице и страдаешь, но дома нормально. А в такую жару и на улице, и дома сплошные мучения! Я на пять килограммов похудел без всяких тренировок!

Несмотря на все трудности, священник находит много положительного в своем переезде в Россию:
- Это толчок для развития личности, - служитель внимательно смотрит на меня, - ведь для любого человека столкновение с иной культурой - это возможность критично отнестись к своей собственной. Именно здесь я понял, что мы, аргентинцы, довольно высокомерны и ироничны. Ведь даже с народами Латинской Америки у нас нет дружеских отношений. Это из-за того, что после первой и второй мировых войн в Аргентину хлынули богатые и талантливые европейцы из Испании и Италии, и Аргентина сильно вырвалась вперед. В 70-е годы нашу страну даже называли «вторая Франция». Сейчас это не так, но самосознание такое осталось, и это может ранить других людей. С тех пор как я это понял, стараюсь себя хорошо вести, - священник снова расплывается в улыбке.

Когда я интересуюсь, насколько сильно отец Иезекииль скучает по дому, то выясняется, что отпуск у священников только раз в два года и бывать на родине чаще при всем желании у него не получается.
- Бог создал меня аргентинцем, - заканчивая разговор, признается собеседник, - и я люблю мою родину! Если бы нужно было служить дома, я делал бы это с удовольствием. Но для меня самое главное - воля Бога. Я стараюсь ее исполнить, а Он помогает мне. И родителей хотелось бы чаще видеть, но, надеюсь, в вечной жизни мы с ними больше времени проведем…