Журнал “Наш дом - Татарстан”

Опшерниш – стрижка в стиле Торы 

«Береги пейсы смолоду!» - именно такая шутливая надпись украшает поздравительную открытку, посвященную обряду опшерниш. Это слово с идиш переводится как «стрижка» и обозначает праздник, который устраивают мальчикам-евреям по достижении ими трехлетнего возраста. Именно в этот день малыша первый раз стригут, оставляя знаменитые пейсы, и начинают учить буквам еврейского алфавита.

Мир без ерунды

В день опшерниша молельный зал синагоги украшен разноцветными надувными шарами, на стене большими буквами написано имя виновника торжества! В центре зала - высокое кресло, напоминающее трон, вскоре сюда воссядет трехлетний «король», чтобы оказаться в центре внимания многочисленных гостей. Друзья и родственники, с множеством подарков, заполняют места, причем первые ряды отводятся детям, ведь это их праздник.


И вот в синагогу вносят именинника, завернутого в талес - молитвенное покрывало. Мальчика передают раввину. Одетый в черные шляпу и сюртук, ребе Ицхак Горелик сажает малыша на «трон».
- Еще дома отец мальчика заворачивает его с головой в покрывало и таким образом везет на церемонию, - поясняет служитель. - У этого действия - глубокий смысл. Ведь опшерниш - это прежде всего начало обучения мальчика Торе. Но чтобы разум мог вместить священные заповеди, он должен быть свободен от всякой ерунды, которой полно в этом мире… - грассируя, особенно необычно произнося слово «ерунда», продолжает ребе Ицхак. - Поэтому малыша заворачивают и так доставляют сюда, чтобы первое, что он увидит в этот день, были священные буквы!

Буквы разные… съедать

Буквы, как и весь иврит, для евреев имеют священное значение. Ими написана Тора, и их сам Всевышний даровал Моисею, когда вручил ему скрижали с заповедями.
- На каком языке разговаривает Бог? - спрашивает ребе и, не дожидаясь ответа, поясняет, - на священном языке, который потом назвали ивритом! Именно поэтому каждая буква имеет глубокое символическое значение. Вот, например, - Ицхак Горелик показывает еврейский алфавит, - первая буква «Алеф», она является основой всей веры: точка наверху символизирует, что есть Всевышний, точка внизу - это мы, люди, а линия, соединяющая их, означает, что между землей и небом есть связь.


В день опшерниша многое связано со священными буквами.
Сначала обалдевший от всеобщего внимания и подарков именинник со своего «трона» должен повторять за раввином названия букв, на которые тот указывает. При этом весь зал аплодирует после каждой удачно названной буквы!
Затем перед мальчиком ставят медовый пирог, на котором на иврите написана фраза: «Открой мое сердце, чтобы понять Твои Слова!» Виновник торжества должен выбрать любую букву, ему вырезают эту часть пирога, и он съедает ее.
После этого раввин берет очищенное вареное яйцо и пишет на нем другую фразу - тоже на иврите: «Ты человек, вкуси, и твое чрево будет наполнено». Яйцо малыш тоже должен съесть.
И, наконец, берут мед и намазывают его прямо на страницы с алфавитом, на буквы, которые составляют слово «Истина». Мальчик должен слизать мед прямо с бумаги.
Все это делается для того, чтобы ребенок усвоил: изучение Торы - это сладость, истина - вкусна. И чтобы он уяснил это наверняка, в это же время сзади малыша стоит отец и бросает ему сверху конфетки! А мальчику говорят, что это ангел Михаэл, который по еврейской традиции следит за тем, как человек исполняет заповеди, поощряет его за старание в изучении Торы!


- Ребенку трудно объяснить духовные вещи, - в словах раввина чувствуется неподдельная любовь к детям. - И, конечно, цель воспитания - исполнение истины, потому что она истина, а не для того, чтобы получить награду. Но это происходит поэтапно. Сначала он получает конфеты за исполнение заповедей, потом, когда ребенок становится старше, мы говорим, что Всевышний посылает ему благословения в его дела, и это правда. А потом, когда он взрослеет, он делает это не для награды, а потому, что это истина. Так что воспитание начинается с конфеток!

Коллектив парикмахеров

Наконец дело доходит до стрижки.
- Есть определенная традиция, как еврей должен стричь волосы, - поясняет раввин вторую часть обряда. - В Торе есть указание на то, что волосы на висках состригать нельзя, поэтому евреи оставляют так называемые пейсы, их длина может отличаться в разных направлениях иудаизма, но пейс должен быть! Вот у вас, например, хороший пейс, правильный! - Улыбаясь, ребе указывает на мои чуть удлиненные виски.
И для того чтобы у ребенка на всю жизнь отложилось, как правильно он должен стричься, его не стригут до трех лет, а в три года делают это очень торжественно. Сначала ножницы берет раввин или отец мальчика и начинает стричь немного выше лба.


- Здесь близко мозг, - поясняет ребе Ицхак, после того как я подсказываю, что это место называется по-русски родничок, - а мозг и сердце управляют всей нашей жизнью.
После этого каждый из родственников отстригает по прядке, и так всю голову, кроме, естественно, пейсов!
С этого дня еврейский мальчик должен постоянно носить ермолку, или, как ее называют на иврите, - кипу как символ того, что над ним есть власть Всевышнего, и так называемый цицит - часть одежды с кистями, которая призвана напоминать о заповедях Торы.

Обязательный Лехаим!

Опшерниш - один из трех важнейших моментов в воспитании еврейского мальчика. Начинается все в бессознательном возрасте, с обрезания, затем в три года - стрижка и начало изучения Торы и, наконец, в 13 лет - бар мицва, момент, с которого он должен исполнять все заповеди как взрослый. Поэтому опшерниш настолько важный для ребенка и для родителей день, что к нему готовятся целый год!
- Моему племяннику скоро исполнится три года, - со смехом ребе Ицхак раскрывает секреты своей родни. - Их семья живет в Швейцарии. Они столько рассказывали об этом празднике, что их пятилетняя дочь, пока никто не видел, взяла и постригла своего младшего братишку!


Вообще опшерниш, как и большинство еврейских праздников, - событие радостное. После церемонии прямо в синагоге накрывают столы, и все друзья и родственники остаются отмечать.
- Ну и Лехаим, конечно, обязательно, - улыбается Ицхак Горелик.
- Ребе, вы помните свой опшерниш? - интересуюсь я в конце.
- Нет, по фотографии только… И обрезание тоже не помню, - смеется раввин, - но точно знаю, что оно было!