Молодежная ассамблея

Дорога на Ташкент или как все начиналось.

Самолета я боялась, молилась и вздрагивала. Строила из себя беззащитную, романтично прижималась к мужу. Чтоб как в фильмах, думала я. Муж так не думал. Он мечтал, чтоб у окна, хныкал и искал глазами с кем бы махнуться. С горя предложил прогуляться по дьюти фри и не купить мне ничего. Девушка вежливо предлагала возможность расплаты в рублях. Я брызнула шанель № 5 на шею, нину ричи на запястья и запахла огуречным лосьоном. Абсолютно бесплатно. 

Самолет был узбекский с узбеками на борту. Красивые бортпроводницы махать руками перед нами не собирались. Аварийные входы-выходы показали телевизоры, выползающие из потолков. Показанное впечатлило. Одной рукой я схватилась за спасательный жилет, другой за мужа. Пока муж, тихонько подвывая нехорошими словами, расцеплял пальцы, я нараспев учила инструкцию аварийного выхода по совету мужского голоса в телевизоре… 
Самолет сел под общие аплодисменты, и мы рванули к выходу. На стойку таможенного контроля я неслась, увлекаемая общим потоком бешеных пассажиров. Муж негромко ржал позади. Напуганные рассказами о строгих узбекских таможенниках, мы вели себя тихо и мирно, сверкали красными паспортами и старались косить под местных. Мужу удавалось, мне – нет. 

Пока таможенник с улыбкой сравнивал меня с фотографией в паспорте и ставил нам печати, за забором ташкентского аэропорта нас уже нетерпеливо ждали луноликие братья мужа, готовые увести нас в махалю. Вечерний жаркий Ташкент медленно остывал под мозаичными куполами восточных базаров…

Ташкент. Махаля Хуайдо. Традиции, предания и… аквапарк.

Махаля Хуайдо встретила нас быстрыми сумерками. В просторном гостеприимном дворе тети Диспины уютно горел фонарь, протянутый под ветвистыми сливами. В темноте двора матово переливались полосатые брюшки арбузов и желтоголовые дыни. 

В махале мы спали на улице. Потому что жарко, сказали нам, и всё лучшее гостям. Тем более из России. Я обрадовалась. Люблю свежий воздух и не люблю жару. Ночью было не жарко, но свежо. Луна не грела, простыня тоже. Сверху падали перезрелые сливы. Прямо по губам и в лоб. Муж обреченно мерз всю ночь. Пытался покрыться мной и больно щипался. Мстил за любовь к свежему воздуху. Ноги торчали далеко за пределами кровати…

Для всех молодых женщин, а особенно для невесток в Узбекистане есть традиция – мести двор с утра. И поливать его обильно водой. Потому что жарко и вообще... Я – невестка, пусть и двоюродного брата мужа, но все же. У меня острое желание понравиться, поэтому с утра я активно пылила и разбрызгивала. Муж ворчал. В Узбекистане есть традиция: мужчины – цари. Они должны отдыхать. Всегда и везде. Обслуживать, убирать, готовить, отгонять мух должна женщина. Я только мух не отгоняю, а в остальном живем как узбеки.

После завтрака мы выразили желание осмотреть город. Конечно, конечно, сказали родственники и повезли нас осмотреть… аквапарк. Аквапарки я не очень уважаю, боюсь и ругаюсь. Потому что вода в нос и смертоносные горки. Пока муж и родственники весело плескались на страшных горках, я пугливо старалась держать воду не выше уровня талии в бассейне для маленьких и сидя на корточках.

Муж потащил на горку, пообещал мороженку и две недели говорить, как я похудела. Стройный смуглый узбек весело улыбнулся и подтолкнул к горке, я сказала «мама», сложила руки на груди и понеслась. Зачем? Зачем я пошла туда, вопрошала я небеса. Меня шатало и мотало, трясло и выколачивало против моей воли, я кричала, просила о помощи срывающимся и подпрыгивающим голосом. Через полвека я самовыплюнулась в небольшой бассейн, хотела заорать и захлебнулась. Муж вытаскивал меня из бассейна и ржал. Я плевалась, широко открывала глаза и рот. Остальную оплаченную часть времени я лежала столбиком в шезлонге, плакала и ела традиционный узбекский хот-дог.

Ташкент. Внутреннее убранство или экзотичная эклектичность.

Ташкент невысок, так как высока сейсмическая опасность. Город окружен призрачной цепью голубоватых издали и песочно-плюшевых при приближении, гор. Кто-то говорит, что это предгорье Тянь-шаня. Я склонна доверять, я очень люблю, когда кто-то говорит. Ташкент – эклектичен. В нём гармонично сочетаются современные стеклянные здания и огуречный национальный орнамент, витой татуировкой выбитый на всех многоэтажках города. Кстати, многоэтажки – это максимум десять этажей, что встречается редко. Потому что землетрясения и Тянь-шань опять же, предгорье. Самое высокое здание – это стеклянно-оловянное «НБУ» - такая башня Мэри экс, что в Лондоне, только в парадигме Узбекистана. Ну еще конечно «Ташкент тауэр» - куда же без него, я даже футболку купила, а муж фотографировался на фоне.

Ташкент охраняют. Около каждой станции метро - по полицейскому в зеленой форме (или милицейскому? я запуталась). «Почувствуй себя гастарбайтером» - называлась акция, в рамках которой они вежливо, но строго проверяли мужа и косились на меня. Метро в Ташкенте прекрасно. Поэтичные названия станций, каждая станция символична. Вот мозаичные узбекские космонавты, вот лампы в виде бутонов хлопка, а вот и Алишер Навои раскрыл книгу над выходом в метро. Все в стиле Советского Союза, строго, старо и ностальгично. 

По краю города разбросаны махали – своеобразные районы. Махали - это аналог европейских деревень в восточном стиле. Зеленая травка, милый фасад, невысокие домики. Вокруг окон и над ними тяжелыми кистями плачет виноград, зеленый, синий, фиолетовый. Вдоль дороги - арыки. Что это такое я четко не поняла, но название понравилось. Очень по древнему звучит.

Каждое утро, как уже говорилось, трудолюбивые дщери и невестки убирают двор, подметают его, брызгают водой. Пока мы в шесть утра брели по махале, мужа обрызгало десять молодых задорных смуглянок, я посчитала... Муж отстраненно играл мускулами и блестел азиатскими глазами.

Преступность здесь стремится к нулю. Дети суетятся на улицах махали до позднего вечера, вызывая у меня приступы беспокойства. Опасность представляет только один район Ташкента, где у сестер мужа в разное время поотрывали золотые цепочки. Но мы туда не ходили. Русские для жителей Узбекистана европейцы. Европейский квартал - так называется один из районов Ташкента, где в основном проживают русские. По-моему, именно там и были сорваны цепочки с лебединых шей моих золовок... Европейцы такие, они могут.

Кстати, о золоте. Золото в почете, потому что все-таки восток. Золото доступно не каждому, поэтому большим спросом пользуются искусные подделки. Золото присутствует во всем - в одежде, в зубах, на шеях, пальцах и ушах. Мои европеизированные золовки предпочитают одеваться скромно, но со вкусом. Я же пищала от бирюзового платья с крупным золотым орнаментом и расшитым позолотой костюмом для узбекского танца. 

Базары занимают почетное место в сердце любого узбека. Потому что базар – это жизнь, это живая артерия Ташкента. Мой любимый базар Чорсу - многоуровневые, покрытые исполинскими бирюзовыми мозаичными куполами торговые ряды, где можно найти трескающиеся от сочности помидоры, шершавые румяные персики, изумрудные кудрявые травы. Здесь есть все. Раскрашенные дрожащими руками мастеров глиняные тарелки, блестящие пестрые наряды красавиц, пахучий вяжущесоленый курт – все то, что называется у нас экзотикой и на что местные жители даже не обращают внимания. Базар столь велик и разнообразен, что обойти его полностью нереально.

В самой середине расположено кафе, вернее кушательные ряды. Здесь можно перекусить сочным, свежайщим, истекающим соком шашлыком и выпить обжигающе холодного морса. Муж пробовал все подряд. «Что это? Эхельдебехельде? О! Дайте две!». Остановить его было невозможно. Поэтому вскоре мы были постоянными и любимыми посетителями в аптеках, коих в Ташкенте почему-то великое множество…

(продолжение следует)